Никто не хотел, чтобы Клаус Барби предстал перед судом, — ни ФРГ, ни США, которым пришлось бы признать, что американские спецслужбы после войны брали на работу бывших гестаповцев, ни Франция, где никто не жаждал вспоминать годы немецкой оккупации